Читатели, давайте будем честны сами с собой. Дышите глубже — вдох, выдох — и признайтесь: мы, возможно, слегка странные. Не в стиле Ганнибала Лектера или Буффало Билла. Скорее в духе: «Ооо, как умно был закручен этот сюжет с убийством». Вы бы не читали это эссе, если бы не любили криминальную прозу. Давайте смотреть правде в глаза: эта одержимость появилась не на прошлой неделе.
У меня всё началось ещё в детстве.
Моя мама состояла в книжном клубе Mystery Guild и была завсегдатаем библиотеки. Так что произошло два важных события:
Во-первых, я росла в окружении книг о смерти, детективах и драматичных развязках.
А во-вторых, когда мы приходили в библиотеку, я всегда находила маму, перелистывающую романы Эда Макбейна , Джозефа Уэмбо , Марсию Мюллер — её читательский список вполне мог бы…
Сам термин «Великий Американский Роман» (Great American Novel) звучит как вызов. Как объять необъятное? Как уловить душу нации, рожденной в революции, выкованной в противоречиях и вечно устремленной к новым горизонтам? Это не просто книга. Это мифотворчество в действии, зеркало, в котором Америка пытается разглядеть свое истинное лицо, и компас в ее вечном поиске смысла. Путь Великого Американского Романа — это сама эволюция американской мечты, от ее эпического зачина до горького послевкусия и новых, сложных воплощений.
Эпоха Титанов: заплыв в Бездну («Моби Дик», Герман Мелвилл, 1851)
Герман Мелвилл - Моби Дик, или Белый КитПредставьте молодую нацию, едва оперившуюся после революции, но уже дерзко устремленную к морским горизонтам и глобальному могуществу. Именно в этот момент вздымается,…
Если я раскрою вам секреты личной жизни, обратите ли вы внимание на мою новую книгу?
Моя первая книга, роман под названием После мира была весьма удобной для продвижения. Действие происходит в будущем, повествование ведется от лица искусственного интеллекта, люди вымерли еще в самом начале истории. Первые страницы давали понять, что дальше фантастика, причем не автофикшн и это означало что мне было достаточно легко размахивать руками в воздухе и утверждать, что книга не имеет ко мне никакого отношения. Мне не нужно было беспокоиться о том, что интервью будут касаться моей личной жизни, моей ориентации или моей идентичности.
Я могла говорить о лежащих на поверхности темах книги: изменении климата, вымирании видов, будущее искусственного интеллекта. Оставаться на расстоянии, в то время…
У цикла Виктора Дашкевича про Графа Аверина — все признаки идеального бестселлера: масса людей, которые повелись на рекламу, а остались читать цикл потому, что влюбились в персонажей. Множество влюбленных фанатов и, соответственно, масса тех, кто считает книги раскрученной пустышкой (обычно побаиваюсь читать книги, у которых нет хейтеров, обычно это бывает похвальба за счет моды и желания «сойти за своего»).
Да и сам Виктор Дашкевич — человек как бы лишенный биографии, псевдоним, а личность, стоящая за ним, неизвестна. В принципе, многие обратили внимание, что это очередная попытка повторить успех Фандорина, только теперь действие происходит в 1982-м году в альтернативной Российской империи, где люди подчинили себе, считай, иную цивилизацию, названную дивами, чтобы не называть их…
Страх. Холодная волна, сковывающая тело. Черная бездна, разверзающаяся под ногами. Гулкая тишина одиночества. Это чувство, древнее как само человечество, — не просто сюжетный ход в литературе. Это универсальный язык души, на котором говорят герои самых разных эпох и миров. Заглянем же в их мир и узнаем, какие тени их преследуют и как они находят свет, чтобы идти дальше.
Не просто высота: падение до того, как упасть — страх Маленького Принца
Когда мы говорим о Маленьком принце Антуана де Сент-Экзюпери , образ хрупкого мальчика с золотыми волосами обычно вызывает улыбку и нежность. Но присмотритесь внимательнее к его путешествию по астероидам и Земле и вы увидите тень, сопровождающую его: страх высоты. Однако это не тот знакомый многим головокружащий ужас, который мы испытываем глядя вниз с…
Стыдно бывает за самые разные вещи. И в самых разных сферах. Стыдно бывает школьнику, который не сделал домашнее задание и сказал, что собака съела тетрадь. Стыдно может быть работнику, который позволил себе чуть больше необходимого на корпоративе. Стыд испытывает девушка, в примерочную которой заглядывает мама со словами: «Да никто не смотрит! Кому ты нужна?» Самые разные люди могут стыдиться самых разных вещей.
Не обходит стороной стыд и книголюбов. Хотя, возможно, я и одна такая, но готова поделиться своей историей книжного стыда. Мне стыдно прямо сейчас. Потому что с прикроватной тумбочки на меня с укоризной смотрит «Идиот» … Да-да, пухлый томик лежит у самой моей головы, только руку протяни. В нём уже отмечены цитаты, а закладка отмеряет проделанный путь в 300 страниц. И путь этот…
Если я что-то и люблю, так это книги об одержимости. Возможно, потому, что их чтение часто досиоверно отображает само это чувство: завораживающий голос рассказчика затягивает, и внезапно вы оказываетесь в ловушке внутри его головы, вынуждены следовать его самым темным порывам, пока не поймете, что не можете остановиться, даже если бы захотели.
Еще заманчивее — книга о романтической одержимости. В подобных историях есть нечто мучительное, даже очищающее — как чтение чьих-то дневников, может быть, даже немного похожих на ваши. Один из таких романов — мой дебютный триллер для взрослых «Так счастливы вместе»; он повествует о Джейн, начинающем нью-йоркском драматурге, которая старается вернуть парня, бросившего ее после шести свиданий, и неважно, что он, по-видимому, по уши влюблен в свою…
Вы знаете, что такое cozy? Переводится как «уют», но это еще и целое направление в литературе: книги о том, как наслаждаться жизнью, каждым днем. Даже если расследуешь убийство: да, cozy — обычно детективы. Как правило, cozy достигает уюта за счет описания еды. В конце концов, в этом есть смысл — еда не может подвергаться «синдрому отложенного удовольствия»: вы не можете есть сегодня клубнику, а наслаждение ее вкусом оставить на завтра. Во время еды вы глубоко вовлечены, осознаны и, как его там, «находитесь в моменте». В конце концов, недаром в выражении «вкус к жизни» употреблено слово «вкус».
И начнем мы смешивать вкус интереса к книгам и кулинарные шедевры с самого божественного лакомства — шоколада. Да-да, шоколад лучше употреблять в холодные осенние дни, но давайте вспомним, у кого…
Мое первое детское воспоминание о чтении
Я начал с комикса: Валиант. Едва ли великая литература, но эти книжки обеспечили мне необходимый эскапизм во время учебы в пансионате. Я погружался с головой в истории про Глаз Келли и Стальной Коготь и даже теперь иногда вижу их во сне.
Любимая книга в детстве
Я всегда был большим фанатом книг Питера О'Доннелла о Модести Блейз. Модести — что-то вроде женской версии Джеймса Бонда, бывшая преступница, которая стала правительственным агентом. Мои родители покупали каждую новую книгу, как только она выходила, и, прочитав, отдавали мне — это было одной из немногих вещей, которые объединяли нас как семью.
Книга, которая повлияла на меня, когда я был подростком
Посредник Л. П. Хартли стал той переходной ступенью, что привела меня от лёгкого чтения —…
В 1893 году Чикаго озарился миллионом алебастровых огней. В течение нескольких волшебных месяцев здесь проходила выставка, посвящённая четырёхсотлетию открытия Америки. На юге города, в Джексон-парке, вырос сияющий сказочный город — Мидуэй-Плезанс, где купола, мосты, арки и павильоны Всемирной Колумбийской выставки были декорированы сверкающими белыми электрическими огнями, установленными компанией Westinghouse Electric.
От павильонов Германии и Норвегии до экспозиций Канады и Франции, от великолепия в стиле боз-ар здания Промышленности и Свободных искусств (на тот момент — самого большого в мире) до неоклассических колоннад и куполов Административного центра — всё это сияло по ночам с мая по октябрь, затмевая свет остального города.
Газеты называли это место «Белым городом» — праздником…
